Малков П.Ю.

Издревле христиане хранят и почитают св. мощи — тела, останки умерших святых, прославленных Церковью. Чудотворение от мощей, иногда — их нетление, есть одно из свидетельств в пользу святости того или иного подвижника, в пользу возможности его канонизации и почитания Церковью в качестве святого: по смерти сподобившегося райского блаженства и сделавшегося активным, действенным ходатаем, заступником за христиан перед Богом. Церковь устанавливает не только праздничные даты, связанные с днем памяти самого подвижника — зачастую, днем его смерти, но и даты, связанные с обретением (нахождением, обнаружением) и перенесением (например, из одного города в другой) его мощей. Мощи святых торжественно полагаются в храмах, монастырях и часовнях. Они кладутся в алтарях в основание престола, зашиваются в «антиминсы»: специальные платы, без которых священнослужитель не имеет права совершать главное православное таинство — Евхаристию, иначе говоря, служить Литургию.

В древности особым образом почитались в первую очередь тела мучеников. Как пишет о таком почитании святитель Амвросий Медиоланский, «во плоти мученика я почитаю язвы, приятые за имя Христово, почитаю память живущего бессмертием добродетели, почитаю исповеданием Господним освященную персть, почитаю в персти семена вечности, почитаю тело, учащее меня любить Господа и не бояться смерти за Него». Однако, затем такое почитание распространилось и на тела иных умерших и прославляемых Церковью христианских святых.

Иногда понятие «мощи» воспринимается даже шире, чем просто тела умерших христианских подвижников, святых: сюда включаются и носящие на себе следы крови орудия казни древних христианских мучеников, и даже просто соприкасавшиеся с ними при жизни их личные вещи, которые удивительным образом также делаются благодатными, чудотворными.

Для сознания современного человека все выше сказанное может показаться не только странным (впрочем, все это не столь уж странно для тех, кто еще не разучился верить в существование духовной реальности, кто не утратил доброго и подлинного детского взгляда на мир с его верой в чудо), но в то же время и смутительным. Неужели Церковь верит в то, что та или иная вещь может стать волшебной, «магически» даруя входящему в соприкосновение с ней верующему человеку здоровье, духовное благополучие, решая его житейские проблемы? Неужели христиане верят примерно в то же, чему учат сегодня современные экстрасенсы, оккультисты: что материальную вещь, вроде какого-нибудь амулета или оберега, можно «зарядить» положительной энергией, «аурой» и тогда она сможет сохранить своего владельца от «порчи», стать для него оберегом, стать источником того или иного чуда? И неужели для православных такими «оберегами» становятся даже тела умерших.

Конечно же, Церковь (которая, кстати говоря, не верит ни в сглаз, ни в порчу) не допускает и мысли о чем-либо подобном. Она исходит здесь совершенно из иных принципов и идей. Тела святых — не «волшебные», не «магические» вещи хотя бы потому, что их вообще нельзя рассматривать как «бездушные предметы». Да в смерти для всякого человека происходит разделение, разлучение души и тела: душа уходит в духовный мир, а тело погребается в земле. ............