Часть полного текста документа:Варяги в переписке царя Ивана Грозного со шведским королем Юханом III Фомин В. В. В науке имеются темы, накопление историографии по которым все же не перерастает в качество, не сказывается положительно на их разрешении. Такова, например, судьба известного послания Ивана Грозного Юхану III от 11 января 1573 года. Точнее тех слов, которые произнес царь в ответ на какую-то реплику шведского короля: "А что ты написал по нашему самодержьства писму о великом государи самодержце Георгии-Ярославе (Ярославе Мудром. - В.Ф.), и мы потому так писали, что в прежних хрониках и летописцех писано, что с великим государем самодержцем Георгием-Ярославом на многих битвах бывали варяги, а варяги - немцы (выделено мною. - В.Ф.), и коли его слушали, ино то его были, да толко мы то известили, а нам то не надобе" (1). Впервые этот документ издал в 1773 г. Н.И. Новиков (2). В 1790 г. А.Л. Шлецер без каких-либо изменений напечатал приведенный отрывок на немецком языке (3). Но в 1821 г. норманизм Н.М. Карамзина побудил его превратить варягов из "немцев" в шведов: "...В старых летописях упоминается о варягах, которые находились в войске самодержца Ярослава-Георгия: а варяги были шведы (выделено мною. - В.Ф.), следственно его подданные" (4). В таком виде послание преподносили в качестве аргумента в пользу как норманства варягов эпохи Киевской Руси, так и "норманистских настроений" русского общества вообще весьма авторитетные в России и за рубежом ученые А.А. Куник и В. Томсен (5). Письмо Грозного, говорил Куник, наглядный пример "живучести в России ХVI-XVII в. традиции видеть в варягах именно шведов" (6). Так, в науке утвердилась мысль, что, если сказать словами К.Н. Бестужева-Рюмина, "еще в XVI веке носилось мнение о выходе князей из Скандинавии" (7). По этой причине "варяжская" часть письма не привлекала внимания дореволюционных исследователей. Против ее норманистского толкования выступил тогда, пожалуй, лишь С.А. Гедеонов, полагавший, что царь при написании послания действовал "с определенной целью", поэтому "здесь не может быть речи о предании", которое непременно было бы зафиксировано иностранцами (8). В советское время А.Г. Кузьмин предположил, что у шведских политиков той поры, "по-видимому, возникло желание с помощью варягов "вторгнуться" в русскую историю". Хотя киевский князь и был женат на шведке Ингигерде, в свите которой "должны были находиться выходцы из Швеции", вместе с тем, заключал историк, о наличии шведов "в дружинах первых русских ("варяжских") князей (IX-X вв.) и Юхану было неизвестно" (9). В наши дни Кузьмин к сказанному добавил, что Юхан III, доказывая равенство Швеции с Россией, прибегнул к аргументу, что варяги Ярослава Мудрого - "это шведы". В ответ же "русский царь настаивал на том, что варяги ? это "немцы", имея в виду южный берег Балтики, покоренный к этому времени "немцами"-германцами"(10). В 1995 г. финский историк А. Латвакангас, назвав "весьма интересной" выдержку из письма Грозного в интерпретации Карамзина, публикацию Новикова охарактеризовал лишь как "версию", при этом не ознакомив с ней читателя (11). К сожалению, все суждения, высказанные по поводу варягов послания царя от 11 января 1573 г., не выходили за рамки этого документа, строились исключительно лишь на нем одном, не только без привлечения других памятников, но и без анализа русско-шведских отношений той эпохи, и прежде всего личного отношения Грозного к шведским королям. В 1397 г. ............ |