Часть полного текста документа:Социально-политические условия возникновения партий и общественных движений в России в конце 80-х - начале 90-х годов Ф-рсова Н.В. Однопартийная система просуществовала в СССР почти шесть с половиной десятилетий - с начала 20-х до второй половины 80-х гг., когда по инициативе М.С.Горбачева и его сторонников в руководстве КПСС был взят курс на демократическое обновление социализма, включавший переход к многопартийности. В декабре 1990 г. решением Съезда народных депутатов СССР была изменена статья 6 Конституции СССР, прежде закреплявшая монопольное право КПСС на руководство советским обществом. В новой редакции этой статьи право на участие в выработке политики Советского государства, в управлении государственными и общественными делами признавались как за КПСС, так и за другими партийными, профсоюзными, молодежными, иными общественными организациями и массовыми движениями. Впредь не допускались создание и деятельность только тех партий и организаций, которые ставили бы своей целью насильственное изменение советского конституционного строя и целостности социалистического государства, подрыв его безопасности, разжигание социальной, национальной и религиозной розни. Однако, прежде чем это свершилось, в обществе уже должны были произойти серьезные изменения. И прежде всего должно было возникнуть и развиваться независимое общественное движение, которое могло бы стать базой для создания новых партий. Когда к началу 1986 г. либерализация политического режима в СССР стала достаточно ощутимой, повсюду стали возникать самостоятельные группы, кружки, фонды, комитеты общественного самоуправления, существование которых в рамках прежней политической системы не предусматривалось. Может показаться странным, но диссиденты, единственные, кто задолго до "перестройки" пытались открыто противостоялть тоталитаризму, оказались теперь далеко не на первом плане, хотя новые группы утверждали именно те гуманистические и демократические принципы, которые диссиденты последовательно отстаивали еще в годы брежневского правления. На самом деле ничего удивительного в этом нет, ибо диссиденты не могли ни создать массовое движение, ни возглавить его: жестоко подавляемые в годы "застоя" властями и не находившие ни понимания, ни сочувствия у большинства населения страны, они никогда не рассчитывали на то, что им удастся начать массовую политическую деятельность. По словам одного из сподвижников академика А.Д.Сахарова, диссиденты не были политиками, у них была просто нравственная несовместимость с режимом. Массовую же базу новых гражданских движений составили не те, кто выступал за демократию в 70-е годы, а те, кто откликнулся на инициативу Горбачева по развитию гласности и демократизации общества. Прежде всего, это была часть интеллигенции, так или иначе связанная системой. Причем наиболее психологически подготовленными к обновлению оказались некоторые из тех, кто в прошлом занимал достаточно высокие посты. В своей критике тоталитаризма они с [c.93] самого начала пошли дальше Горбачева и были более последовательны. Частично их романтические убеждения, вера в социализм с "человеческим лицом", унаследованные с хрущевских времен, частично их реальное положение в обществе привели к тому, что они не смогли действовать более энергично. ............ |