Русский портрет второй половины XIX века Михаил В.А.
    Гоголь, Л. Толстой и Достоевский сказали свое слово о природе портрета. То что было сказано ими по этому поводу, нельзя отнести к теории искусства или к эстетике. Это всего лишь притчи, иносказания. Но в них заключены глубокие мысли, далекие от банальных представлений о портрете как искусстве достигать обманчивого впечатления сходства.
    В своей повести "Портрет" Гоголь говорит о судьбе художника, который написал злодея-ростовщика так живо, что тот готов был "выскочить из полотна". В портрет вселилась нечистая сила, случайно он попал к другому художнику, тот обнаружил в раме его золото, золото помогло ему стать модным живописцем, льстецом в искусстве ("кто хотел Марса, он в лицо совал Марса, кто метил в Байрона, он давал ему байроновское положение"). Однако совесть не давала ему покоя, он потерял рассудок и погиб в страшных муках. Один художник включил в свой портрет куски "грубой действительности" (словно вырезанные из живого человека глаза) и попадает во власть темной силы. Другой в угоду публике предает подлинное искусство и также сбивается с пути. В основе повести Гоголя лежит уверенность в нравственной основе портрета, и в этом можно прочесть напутствие великого писателя отечественным мастерам.
    В притче о портрете, рассказанной Л. Толстым, нет ничего романтического, таинственного, сверхъестественного в духе Гоголя. Вронскому, как дилетанту в искусстве, никак не удается уловить и запечатлеть на холсте облик Анны. Но вот за портрет принимается Михайлов, художник-профессионал, скромный и честный труженик, вдумчивый искатель правды в искусстве. "Портрет с пятого сеанса поразил всех, в особенности Вронского, не только сходством, но и особенной красотой. Странно было, как мог Михайлов найти эту ее особенную красоту. "Надо было знать и любить ее, как я любил, чтобы найти это самое милое ее душевное выражение", - думал Вронский, хотя он по этому портрету только узнал это самое милое ее душевное выражение. Но выражение это было так правдиво, что ему и другим казалось, что они давно знали его".
    Л. Толстой раскрывает смысл творческой победы, одержанной художником-портретистом. Но, признавая силу воздействия искусства, он напоминает о том, что сама жизнь еще прекраснее, чем искусство. Несколькими главами дальше говорится о том, как в кабинете Облонского Левин был поражен портретом Михайлова. "Это была не картина, а живая прелестная женщина с черными вьющимися волосами, обнаженными плечами и руками и задумчивой полуулыбкой на покрытых нежным пушком губах... Только потому, что она была не живая, она была красивее, чем может быть живая". Портрет своей смущающей красотой готов затмить образ живой Анны. Но вот появляется она сама, и Левин должен признать, что "она была менее блестяща в действительности, но зато в живой было и что-то такое новое, привлекательное, чего не было в портрете".
    И, наконец, вот что рассказывает о портрете Достоевский. Князь Мышкин уже слышал кое-что о Настасье Филипповне, когда к нему в руки попадает ее портрет. "Это необыкновенное по своей красоте и еще по чему-то лицо сильнее еще поразило его теперь. Как будто необъятная гордость и презрение, почти ненависть, были в этом лице, и в то же время что-то доверчивое, что-то удивительно простодушное: эти два контраста возбуждали как будто даже какое-то сострадание при взгляде на эти черты". ............