Часть полного текста документа:"Третья сила" у власти: Ижевск, 1918 год Чураков Д. О. Среди прочих государственных образований времени гражданской войны интерес историков привлекают режимы, в которых у власти стояли представители так называемой третьей силы (1). Но политика таких правительств изучена существенно хуже, чем деятельность и большевистского и белых правительств. Одно из таких правительств властвовало на обширной территории в самом центре России - на Урале, где в 1918 г. произошло крупнейшее за всю советскую историю антибольшевистское восстание рабочих. Центром восстания был Ижевск - один из важнейших промышленных центров страны. Установленный там режим пытался найти особый, "третий путь" в революции и гражданской войне, лишенный крайностей как большевистской, так и правой военной диктатуры. Изучение Ижевского антибольшевистского рабочего восстания может многое прояснить и в природе пришедшей к власти Ижевске "третьей силы", и в закономерностях развития гражданской войны в целом. Первыми об этих событиях написали их непосредственные участники, сражавшиеся по разные стороны фронта. В своих работах они как бы продолжали свое противоборство - теперь уже при помощи пера и бумаги. На страницах советских изданий с "разоблачением" "демократической контрреволюции" в Ижевске вскоре после окончания гражданской войны выступили несколько большевистских деятелей. Первостепенное внимание они уделили анализу "антисоветской деятельности" местной социалистической оппозиции в Прикамье, а так же проблемам белого террора (2). Со своей стороны, эмигрантские авторы в своих работах об Ижевском восстании много писали о большевистской тирании и тяготах комиссародержавия, которые, по их убеждению, и стали причиной восстания ижевских рабочих (3). Литература того времени, несмотря на свою содержательность, изобилует идеологическими штампами и ярлыками, искажающими действительность, уводящими от сути происшедшего. Но и когда за дело взялись профессиональные историки, ситуация коренным образом не переменилась. Несколько интересных, новаторских работ, написанных за последнее время, с объективистских позиций, пока выглядят скорее исключением, чем правилом (4). Как отмечает И.В. Нарский, историки кризисных эпох чаще других подпадают под обаяние изучаемых ими людей и событий (5). В данном случае это проявилось в том, что российские и зарубежные авторы в своих работах заимствовали не только аргументы, но и язык героев своих исследований. Отсюда проистекали "кулацкий мятеж", "бело-учредиловцы", "белые банды", а так же "интернационалистский сброд", "красные палачи" и многое другое (6). Дискуссии о событиях Ижевского восстания сохраняют свой драматизм и по сей день. С феноменом живого общественного интереса к событиям далекого 1918 г. мне пришлось столкнуться непосредственно, когда работал в Ижевске в местных архивах. Стараниями К.И. Куликова, еще в 1970-е годы пытавшегося восстановить правду об Ижевском восстании, несколько лет назад в городском краеведческом музее была открыта диорама. Казалось бы, жителям города была возвращена часть их богатейшей истории. Но это послужило поводом для сугубо идеологических выступлений в местной печати нескольких краеведов. Самым принципиальным вопросом в газетной дискуссии оказался вопрос о том, называть ли происшедшее в Ижевске восстанием или мятежом (7). ............ |