Криницын А.Б.
На примере рассказа Ф.М. Достоевского «Вечный муж»
На момент начала повествования Вельчанинов очень хорошо отдаёт себе отчёт в течении времени, ориентируется в датах и сроках, помнит, сколько дней или недель отделяют различные события – этому способствует его живейшее, но бестолковое участие в судебном процессе, протекающем в настоящем времени. Однако в этот привычный для светского человека внешний отсчёт времени, от которого зависит материальное благополучие и поддержание привычного уклада жизни, как бы исподволь проникает совершенно новое, непонятное ощущение. Неожиданно для себя всегда уверенный в себе Вельчанинов ощущает, что теряет глубинное, внутреннее касание к настоящему: он чувствует, что всё как-то «вдруг» меняется к худшему; сама «старость» - как он пытается определить своё настоящее душевное состояние - «пришла к нему “совсем почти неожиданно”» (9;5) . С первых же страниц рассказа вводятся два плана: тогда и теперь: «Приёмы Вельчанинова и теперь были свободны <...> несмотря на всю благоприобретённую им брюзгливость и мешковатость. И даже до сих пор он был полон самой непоколебимой <...> самоуверенности <...> Цвет лица его отличался в старину женственной нежностью <...> Глаза его <...> лет десять назад имели тоже много в себе победительного <...> Теперь, к сороковым годам, ясность и доброта почти погасли в этих глазах…» (9;6) (курсив здесь и далее наш. – М.Г.). Художественные координаты образа героя, его портрет задаются сразу между двух осей: тогда и теперь. В своём рассказе Достоевский разворачивает перед нами процесс превращения светского, направленного вовне и по общепринятым меркам здорового сознания в замкнутое, болезненное и подпольное. Герой начинает стремиться к одиночеству, только способствующему росту особого тщеславия и мнительности, усилению ипохондрии, к которой он изначально был склонен. Вельчанинов бросает множество своих старых знакомств и начинает страдать от «высших» причин – «причин неожиданных и совершенно прежде немыслимых» (9;6). Интересно, что раньше, до того как с ним случилась эта «напасть», он был скорее незадумывающимся, рассеянным человеком действия, полным «самой непоколебимой, самой великосветски нахальной самоуверенности» (9;6). Сейчас, под предлогом участия в «процессе» Вельчанинов не отправляется в июле в Крым, а остаётся в Петербурге, где «наслаждается» пылью, духотой и «раздражающими нервы» белыми ночами – такое «наслаждение» сродни «наслаждению» от зубной боли, о котором говорит подпольный парадоксалист.
В конце концов Вельчанинов приходит к раздвоению мыслей и ощущений по ночам, во время бессонницы, и наутро, когда возвращается к прежнему восприятию жизни. Герой Достоевского живёт двумя жизнями: ночной, жизнью осмысления и припоминания, жизнью внутри себя, с актуализировавшимся подсознанием и неконтролируемой памятью, и дневной, наполненной каждодневной суетой и движимой инерцией привычек светского человека. Соответственно у героя раздваивается чувство времени: появившееся у него в уединении глубоко личное, психологическое ощущение времени, его длительности, перестаёт совпадать с привычным течением жизни в обществе, герой временами выпадет из общего ритма внешней жизни, и, как результат, чувствует, что многое происходит «вдруг». ............
