" (интертекстуальный этюд)
Михаил Аркадьев
О НЕСХОДСТВЕ СХОДНОГО
В этом эссе все утверждения могут восприниматься как предположения. Почему бы и нет? Автор не сомневается, что гипотетичность может быть и увлекательна, и небесполезна.
Хорошо известно, что либретто оперы "Пиковая дама" (авторы Модест и Петр Чайковские) сильно отличается от пушкинской повести. Оставив в стороне сравнение и оценку литературных качеств (в конце концов, мало кто выдержит сравнение с Пушкиным), обратим внимание на одну сюжетную линию, которая, судя по всему, является средоточием всех основных несходств
Графиня - Герман.
Взаимодействия в опере этих образов своеобразны, если не сказать странны, и это не новость для поклонников как оперы, так и первоисточника. Вот важнейшие моменты, подтверждающие это наблюдение.
Текст графини в квинтете (первая встреча с Германом): "Мне страшно! Он опять передо мной, таинственный и страшный незнакомец. Он призрак роковой, объятый весь какой-то дикой страстью..."
Партия Германа: "Мне страшно! Здесь опять передо мной, как призрак роковой, явилась мрачная старуха. В ее глазах ужасных я свой читаю приговор немой!.. Мне страшно!"
Далее графиня спрашивает у Томского: "Скажи-ка мне, кто этот офицер? Откуда взялся он? Какой он страшный!"
Какое пристальное, почти болезненное внимание! У Пушкина этого нет.
Знаменитая Баллада Томского имеет мало общего с анекдотом, рассказанным в повести. В балладе красавица графиня покупает у молодого парижского повесы графа Сен-Жермена тайну трех карт "ценой одного rendez-vous" - то есть ценой одной ночи. ("Их смело поставив одну за другой, вернула свое, но какою ценой!")
У Пушкина Сен-Жермен - "старый чудак", знакомый и даже приятель графини, которая, по словам Томского, "до сих пор любит его без памяти и сердится, если говорят о нем с неуважением".
Граф из дружеского расположения, совершенно безвозмездно, раскрывает ей три карты, чтобы она смогла отыграться.
В балладу введено также пророчество, не упомянутое у Пушкина: "К ней призрак явился и грозно сказал: "Получишь смертельный удар ты от третьего, кто пылко, страстно любя, придет, чтобы силой узнать от тебя три карты..." и т. д.
После баллады Сурин и Чекалинский делают Герману странные намеки. Сурин: "Но графиня спать спокойно может: трудновато ей любовника пылкого сыскать". Чекалинский: "Послушай, Герман! Вот тебе отличный случай, чтоб играть без денег! Подумай, подумай-ка!" Затем вместе: "От третьего, кто пылко, страстно любя..." и т. д.
Этот мотив получает развитие в III картине, на балу. Они же дразнят Германа; "Не ты ли тот третий...", и далее (после интермедии) Герман оборачивается и видит перед собой графиню, оба вздрагивают, пристально смотря друг на друга. Сурин: "Смотри, любовница твоя!.."
Четвертая картина. Герман перед портретом графини в ее спальне: "А, вот она... какой-то тайной силой я с нею связан роком. Мне ль от тебя, тебе ли от меня, но чувствую, что одному из нас погибнуть от другого! Гляжу я на тебя и ненавижу, а насмотреться вдоволь не могу!" Но смотрит он на портрет молодой и красивой графини, имеющий внешне так мало общего с восьмидесятилетней старухой.
У Пушкина Германн (два "н", в отличие от либретто) сходит с ума. Описано это довольно иронично: "Он сидит в Обуховской больнице, в 17 нумере..."
В опере Герман кончает жизнь самоубийством (закалывается). ............