О значении морфологического критерия для фонологии М.В. Панов
    Нужен ли морфологический критерий при исследовании фонемной системы языка? Разные фонетисты на это отвечают по-разному. По мнению одних, такой критерий не нужен, по мнению других - он необходим.
    Все противники морфологического критерия в фонологии определяют фонему как "звуковой тип". Позиция этих исследователей вполне логична: если фонема - звуковой тип, то классификацию фонем надо строить на основании акустико-артикуляцнонных признаков, а морфология здесь ни при чем.
    Казалось бы, так. На самом же деле все гораздо сложнее. Возьмем простой пример. В русском языке противопоставлены звонкие и глухие согласные, например п и б . Но оказывается, что перед гласными взрывной согласный звук не может остаться глухим - он приобретает слабую озвонченность. В слове тот первый и последний согласные не тождественны по звонкости.
    В русском языке существует не две, а три основные градации согласных по признаку "звонкости-глухости". Первая ступень: полная глухота, полное отсутствие звонкости у согласных. Такое абсолютное оглушение встречаем у согласных звуков в конце слова, перед другими согласными (не звонкими!), перед сонорными, перед оглушенными гласными: [ V к?п], [тр?п къ], [кр'eпкъ]. Вторая ступень: слабая озвонченность. Это озвонченность глухих согласных перед гласными. В этом положении у взрывных глухих согласных момент взрыва совпадает с началом вибраций голосовых связок, т.е. с началом гласного. У проточных глухих согласных, стоящих перед гласными, начало может быть совершенно глухим, но исход артикуляции всегда сопровождается слабым озвончением; и здесь сквозь глухой согласный просвечивает начало гласного. Наконец, третья ступень "звонкости-глухости" согласных - это полная звонкость, которой обладают звонкие согласные не в конце слова и не перед глухими.
    Между этими тремя основными ступенями есть еще множество переходных. В безударных слогах звонкие согласные могут умерять свою звонкость. В конце концов, если мы произнесем с силой и напряжением всех речевых органов слово помпа и, наоборот, вяло и ненапряженно слово бомба , то звучание [п] и [б] во втором слоге сближается до предела.
    Следовательно, от б до п в языке оказывается непрерывная шкала звуков: б1 [ба!], б2 [бак], б3 [бык], б4 [бaб V ], б5 [р ы б V ], б6 [р ы б ъм], б7 [р ы б ък], п8 [пас!], п7 [пар], и6 [пыл], п5 [пaп V ], п4 [пaпъм], п3 [шaпк V ], п2 [шaпък], п1 [лоп]. Новое качество появляется не внезапно, не разом, а постепенно накапливается; между двумя полюсами встречается множество переходных случаев.
    Было бы ясно, где появилось новое качество согласного, если бы оно возникло в форме внезапного скачка, взрыва, разорвав постепенную непрерывность звуковой цепи [б1-п1]. Но "скачок" здесь протекает в непрерывном ряду форм, и поэтому его нельзя указать пальцем: вот он! Такие "замедленные скачки", как известно, не редкость в языке. Они целиком характеризуют диахронию языка, а диахрония накладывает отпечаток и на синхронию.
    Легко сказать: "Комбинаторные варианты данной фонемы не выходят за ее пределы". Но как определить эти акустические пределы? Где проходит граница: между [б5] и [б6]? между [п1] и [п6]? С акустической точки зрения это равновозможно, так как эти границы равновелики. ............