Н.Н. Филатов
Саратовский государственный университет, кафедра государственно-правовых дисциплин
Уже в середине 1990-х гг. реальный опыт политических преобразований заставил исследователей по-новому посмотреть на данную проблему, в том числе и на проблему концептуального осмысления сущности демократии, возможностей рефлексии демократических институтов с точки зрения их универсализма, возможностей заимствования и перенесения на российскую социокультурную почву. Развернулась дискуссия по этому поводу, которая, по сути, продолжается до сих пор среди российских обществоведов, периодически оживляясь в связи с различными политическими событиями.
В целом по поводу перспектив демократии в постсоветской России изначально обозначились несколько основных исследовательских позиций. Одна из них заключалась в том, что потенциальная угроза для демократии лежит в самой демократии: большинство может поддержать авторитарные или даже тоталитарные силы. Уже после выборов 1993 г. и особенно после выборов в Государственную думу 1995 г. российские политологи заговорили о «синдроме веймаровской демократии»2, который начинает проявляться в России, о том, что либеральные демократы оказываются перед дилеммой: использовать демократические или авторитарные методы проведения либеральных реформ и установления демократии3.
В рамках такой оценки Г. Вайнштейн обозначил состояние демократии в постсоветской России, как «избыточное», преждевременное, не соответствующее качеству политической культуры большинства населения и политической элиты России в результате преобладания этатистских и анархистских установок4. По его мнению, еще не факт, что большинство стран, в том числе и Россия, в действительности находятся на некоторой «промежуточной» станции своего пути трансформации, а не в конечном пункте того развития, на которое они оказались способны. В этой связи «действительной проблемой российской демократии является, как это ни прискорбно признать, не столько ее совершенствование в соответствии с классическими стандартами, сколько сохранение того, что уже достигнуто»5.
Вторую позицию, на наш взгляд, наиболее развернуто представляла точка зрения В. Гельмана. Он утверждал, что политические режимы в России и ряде других постсоветских государств не могут быть квалифицированы как демократические в том смысле, какой ему придают нормативные теории6. По мнению В. Гельмана, Г. Вайнштейн некритически применяет к анализу российской политики положения концепции процедурной демократии, разработанной американским политологом Робертом Далем. Между тем политический режим в России отнюдь не соответствует семи критериям процедурной демократии, которые были предложены Далем7.
Тем самым, сторонники обоих подходов использовали идеально-типический подход, предложенный в свое время еще М. Вебером и ориентированный на выявление проблемных характеристик реально существующих конкретных политических систем. Однако, на наш взгляд, у М. Вебера акцент в его методологической модели делался на анализе функциональности и адаптивности действующих политических и общественных институтов и механизмов, а не на их соответствии идеально-типической модели как целеполагания8. Р. Даль и его последователи сместили акцент на процедурные характеристики, обоснованные в виде нормативных параметров, обязательных для воплощения9. ............
