Часть полного текста документа:Плачь, любимая, плачь... Мы заходим в зал, садимся в круг. И, как клятву пионера, повторяем вслед за директором, что никогда, ни при каких обстоятельствах ни один из нас не разгласит деталей чужих историй, которые здесь услышит. И второе железное правило: когда станет нестерпимо больно, мы имеем право сказать себе - стоп, достаточно, на сегодня хватит... Прости меня, мальчик Это уже сейчас он вспоминает, что солнце вовсе и не было ласковым и теплым - оно резало глаза и плавило песок. И все вокруг будто кричало: держи его за руку крепче! Взрослые сидели на берегу, перекусывали взятыми из дому бутербродами, ребятня возилась тут же, у речки. В какой-то миг он заметил, что четырехлетнего Леньки не видать. Этого не может быть. Они ведь все здесь, глаз не сводят. Как и когда мальчишка сделал свой роковой шаг? Откуда в трех метрах от берега - яма? Сынишку искали несколько часов - ныряли, обшарили все дно. Дальше - провал в памяти: а разве можно жить и помнить, как его выносили из воды? Остальные 12 лет жизни без Ленечки Михаил носил в себе не утихающее чувство вины: не уберег. Карьера? Какая, к черту, карьера - и на том спасибо, что честно работает, не запил. Как-то предложили переехать во Владивосток - отказался: тут, за поселком, могила сына, куда он от нее. Старшая дочка подросла, уехала учиться. Михаил остался с женой, заметно постарел, обрюзг. Друзья говорили, что у него выжженный взгляд. В психотерапию Михаил не верил, просто кардиолог посоветовала, когда здоровье забарахлило сразу по всем фронтам. Несколько занятий лишь приглядывался и прислушивался к другим. Наконец осмелился: хочу поработать над своей проблемой. Вышел на "сцену", раздумывал, выбирал помощников на роли... В какой-то момент терапевт поставил перед ним пустой стул - и Михаил заговорил с сыном. Он говорил - и не плакал, а просто как-то странно рычал. И говорил, говорил - за все 12 лет. А потом терапевт велел сесть на тот стул и принять роль сына, и Ленечка простил отца: "Пап, надо жить, а то ведь совсем забросил старшую Анютку, и мама ходит как тень, и бабушке нужна в этой жизни не только печаль, но и радость, и столько людей вокруг нуждаются в твоей любви и силе..." Спасибо за революцию, товарищ Морено Когда мой интерес впервые зацепился за это многообещающее словечко "психодрама," я и знать не знала, к чему прикасаюсь. Для начала мне просто сказали, что это - метод групповой (а не индивидуальной - наедине с психотерапевтом) психотерапии. Этот метод изобрел еще в начале века прослывший нынче великим врач Джей Л. Морено (родился в Бухаресте, работал и школу свою создал в Штатах). Дальше посвятили в содержание метода: оно в том, что участники группы по очереди проигрывают на импровизированной сцене не пьесы Шекспира, а разные ситуации из собственной жизни, нередко не уступающие по накалу страстей шекспировским, - те, что хранит память, или, наоборот, так и не состоявшиеся. Помогает - психодрама-терапевт, или "директор" нашего "театра". Но все эти научно-перенаучные определения не передают и сотой доли того, что происходит тут, на этих сценах по всему миру, где рассеяны ученики Морено и ученики его учеников. Психодрама, душедейство. Здесь плачут и проклинают, кричат и оплакивают потери, не оплаканные в реальности, говорят ушедшим то, что не сказали при жизни, прозревают, прощают, смеются, открывают себя, учатся заново жить и любить. ............ |