Москва при Борисе Феодоровиче Годунове
    Со смерти Феодора Иоанновича, последнего представителя царствовавшей династии св. Владимира, начинается для Москвы и для всей России Смутное время, длившееся до избрания в 1613 году на царство Михаила Феодоровича Романова.
    Эти пятнадцать лет, особенно тяжкие в период междуцарствия, в пору нашего лихолетья, едва не погубили всего того, что создала для себя Россия и Москва в течение нескольких веков своей страдной работы, и едва не обратили самую нашу столицу в тот незначительный город Суздальской области, каким она вышла из рук своего основателя - великого князя Юрия Долгорукого.
    Как ни важна в политическом и национальном отношении эта эпоха, как ни обильна она глубоко драматичными моментами, она в истории Москвы имеет скорее отрицательное, чем положительное значение.
    Сущность и происхождение смуты заключались в том, что Россия пыталась на место угасшей династии св. Владимира создать новую; в качестве основателей нового царствующего дома выступали Годунов и Шуйский. Когда для первого шапка и бармы Мономаховы оказались непосильно тяжелыми, явился мнимый, самозванный восстановитель старой династии - Лжедимитрий 1, который стал орудием порабощения России польщизной и папизмом. Но и второй династ, князь Шуйский, оказался не способным основать новый царствующий дом и был поколеблен в своем положении другим самозванцем Лжедимитрием и поляками. Смута расшатала все до такой степени, что ее орудием становится даже не даровитый и энергичный человек, каким был первый самозванец, но темная во всех отношениях личность, названная народом "вором тушинским".
    Низложение же Шуйского поставило Россию под тяжкий вопрос: стать ли ей из Русского царства польской или шведской провинцией, под властью ли Сигизмунда III, или Густава Адольфа? Но то ли, или другое западное владычество было для нас страшнее ига монгольского: ибо это оставляло нетронутыми ни веру нашу, ни государственность, ни национальность. Под тяжкой же пятой надменных западных соседей своих тогда еще не окрепшая Россия потеряла бы все, что она самобытным органическим творчеством создала себе и что составляет ее всемирно-историческую личность.
    Следя за историей собственно Москвы как города в это тяжелое время, мы не станем говорить подробно о смуте, разыскивать, какие общественные элементы более виновны в ней: многие проявления ее мы оставим в стороне, частью как общеизвестные, частью как имеющие общеисторическое значение.
    Воля Божия, коей поручал Россию царь Феодор, не благоизволила найти для себя орудие промышления о ней в Борисе Годунове, хотя он обладал и умом, и богатством, и опытностью в государственном управлении, приобретенной при Грозном и особенно при Феодоре. Не помогли Годунову ни патриарх Иов, ни избрание земским собором, ни щедрая благотворительность по отношению к народу, удержаться на престоле: тяжелы были для Бориса шапка и бармы Мономаха потому, что ножом убийцы проложил он себе кровавый путь к престолу.
    Мы не станем описывать, как отрекался Борис от избрания своего на престол перед патриархом и народом московским, а потом и земским собором. В этих выборных махинациях и их сценичной обстановке видна была тенденция получше обставить себя в незаконно приобретенном положении. ............